КОМПАРАТИВИСТСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ МОДЕЛЕЙ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ОРГАНИЗАЦИЮ ПРЕСТУПНОГО СООБЩЕСТВА И НЕКОТОРЫЕ ПУТИ РЕШЕНИЯ ОБЩИХ ПРОБЛЕМ

Преступное сообщество (преступная организация) является преступной группой высшей формы организованности. Будучи частью одного из самых сложных институтов уголовного права – института соучастия[1], данная разновидность преступного формирования также вобрала в себя определенную сложность, объективирующуюся в различных вопросах, однозначное решение которых до сих пор не найдено. Это приводит к дискуссиям в науке уголовного права[2] и трудностям в практическом применении норм о преступном сообществе (преступной организации). Последнее, в частности, связывается с неоднозначным пониманием такого признака преступной организации, как структурированность[3], а также с установлением цели деятельности указанного объединения[4].

Данное исследование посвящено рассмотрению преступного сообщества (преступной организации) с позиций компаративистского подхода. Анализ международных, зарубежных и отечественных источников уголовного права на предмет наличия в них такого понятия, как «преступное сообщество (преступная организация)», позволит установить существующие в мире подходы к регламентации ответственности за организацию таких формирований и участие в них. Более того, компаративистское исследование поможет получить наиболее полное представление о вариантах борьбы с данной формой проявления организованной преступности. При этом в качестве конечной цели обозначим выявление точек соприкосновения в понимании преступной организации и закреплении ответственности за причастность к ней в разных странах.

Важно сделать две ремарки. Во-первых, в международном уголовном праве и уголовном законодательстве зарубежных стран понятие «преступное сообщество» отсутствует. Дело в том, что термин «преступное сообщество» в переводе на английский язык звучит как «criminal community»[5]. В зарубежных же уголовно-правовых нормах и нормах международного уголовного права употребляется термин «criminal association»[6]. И хотя последний в юридической литературе[7] переводится как «преступное сообщество», что, полагаем, связано с необходимостью адаптировать перевод к терминологии УК РФ (который, к слову, рассматривает понятия «преступное сообщество» и «преступная организация» как синонимы), более правильным было бы перевести термин «criminal association» как «преступная ассоциация, преступное объединение». Вместе с тем в дальнейшем мы сохраним сложившуюся практику перевода термина «criminal association» как «преступное сообщество».

Во-вторых, для более детального и тщательного сравнительно-правового исследования мы не ограничиваемся поиском в международных и зарубежных источниках уголовного права только понятия «преступное сообщество (преступная организация)», учитывая также иные предусмотренные в них преступные группы, так как одно и то же понятие зачастую скрывается за разными терминами.

Считаем правильным начать рассмотрение заявленной проблематики с обращения к международному праву. Данный выбор, несмотря на первичность внутригосударственного законодательства по отношению к международному[8], обусловлен тем, что государства, подписывая те или иные международные акты, берут на себя обязательства по их имплементации в свои правовые системы. Таким образом, международное право выступает тем общим, что способствует унификации правовых систем, его проекцию можно обнаружить в законодательстве отдельных стран.

На международном уровне государствами были заключены различные договоры, связанные с противодействием организованной преступности. Условно их можно разделить на две группы в зависимости от предмета регулирования. В первую группы вошли международные договоры, которые, хотя прямо и не направлены на борьбу с организованной преступностью, все же так или иначе затрагивают ее и способствуют повышению эффективности борьбы с ней. К числу таких актов можно отнести, например, Конвенцию ООН против коррупции от 31 октября 2003 г., Европейскую конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г., а также Конвенцию Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г. Однако для целей настоящего исследования данные акты нами не рассматриваются (поскольку в их предмет регулирования непосредственно вопросы ответственности за организацию преступного сообщества не входят).

Вторая группа включает акты, предметом регулирования которых являются общественные отношения, напрямую связанные с вопросами противодействия различным формам объективации организованной преступности и возникающие в процессе реализации функций по борьбе с организованной преступностью. В основном в данных актах предусматриваются отдельные общие рекомендации государствам, их подписавшим, по улучшению национального законодательства, ориентированного на борьбу с организованной преступностью, и вырабатываются правила международного сотрудничества государств в сфере противодействия организованной преступности. И только в двух их них: Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. и Рекомендации Rec (2001) 11 о руководящих принципах борьбы с организованной преступностью[9] – раскрывается понятие одной из форм проявления организованной преступности – организованной преступной группы.

В ст. 2 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности приведена следующая дефиниция: организованная преступная группа означает структурно оформленную группу в составе трех или более лиц, существующую в течение определенного периода времени и действующую согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией, с тем чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду. В п. «b» ст. 2 Конвенции уточняется, что серьезное преступление – это преступление, наказуемое лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет или более строгой мерой наказания, а структурно оформленная группа есть группа, которая не была случайно образована для немедленного совершения преступления и в которой не обязательно формально определены роли ее членов, оговорен непрерывный характер членства или создана развитая структура.

Интересен тот факт, что в России имплементация данных положений Конвенции произошла путем их включения в ч. 4 ст. 35 УК РФ, т. е. законодатель отождествил организованную преступную группу, речь о которой идет в рассматриваемом акте, с преступным сообществом (преступной организацией). Полагаем, что это сделано совершенно безосновательно. Вероятно, законодателя смутило то, что в соответствии с названной Конвенцией организованная преступная группа создается для совершения – если использовать терминологию УК РФ – тяжких преступлений. В соответствии со ст. 35 УК РФ такая цель была свойственна преступному сообществу (преступной организации). По этой причине законодатель посчитал нужным внести соответствующие изменения именно в ч. 4 ст. 35 УК РФ.

На наш взгляд, такое толкование Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности неверно. Во-первых, в самой Конвенции используется термин «организованная преступная группа». Во-вторых, интерпретируя данное понятие в системе с остальными, закрепленными в рассматриваемом международно-правовом акте, важно обратить внимание на тот факт, что понятие «структурно оформленная группа», которое является родовым по отношению к понятию «организованная преступная группа», включает в себя группу, в которой не создана развитая структура, что, безусловно, свойственно лишь организованной группе, но не преступному сообществу (преступной организации). Таким образом, можно с уверенностью сказать, что предусмотренное Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности понятие «организованная преступная группа» соответствует указанному в ч. 3 ст. 35 УК РФ понятию «организованная группа», а внесенные законодателем изменения в ч. 4 ст. 35 УК РФ как результат имплементации Конвенции не совсем обоснованны.

В качестве одного из доводов в пользу изложенной позиции может служить тот факт, что до модификации ч. 4 ст. 35 УК РФ приведенное в Конвенции определение организованной преступной группы проецировалось некоторыми учеными на организованную группу, понятие которой раскрыто в ч. 3 ст. 35 УК РФ[10].

В ч. 1 ст. 5 Конвенции перечислены действия, которые рекомендуется криминализовать государствам-участникам. Так, «каждое государство-участник принимает такие законодательные и другие меры, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемых следующие деяния, когда они совершаются умышленно:

1. оба или одно из следующих деяний, не относя их к покушению на совершение преступления и независимо от фактического совершения преступного деяния:
   
   1. сговор с одним или несколькими лицами относительно совершения серьезного преступления, преследующего цель, прямо или косвенно связанную с получением финансовой или иной материальной выгоды, причем, если это предусмотрено внутренним законодательством, также предполагается фактическое совершение одним из участников сговора какого-либо действия для реализации этого сговора или причастность организованной преступной группы;
   2. деяния какого-либо лица, которое с осознанием либо цели и общей преступной деятельности организованной преступной группы, либо ее намерения совершить соответствующие преступления принимает активное участие в:
      
      1. преступной деятельности организованной преступной группы;
      2. других видах деятельности организованной преступной группы с осознанием того, что его участие будет содействовать достижению вышеуказанной преступной цели;
2. организацию, руководство, пособничество, подстрекательство, содействие или дачу советов в отношении серьезного преступления, совершенного при участии организованной преступной группы».

В абз. 2 разд. I Рекомендации Rec (2001) 11 о руководящих принципах борьбы с организованной преступностью дается следующее определение: организованная преступная группа означает структурно оформленную группу в составе трех или более лиц, существующую в течение определенного периода времени и действующую согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений с тем чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду. В абз. 3 разд. I Рекомендации говорится, что серьезное преступление – это преступление, наказуемое лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет или более строгой мерой наказания[11]. Как можно заметить, в Рекомендации почти полностью воспроизводятся положения универсальной Конвенции против транснациональной организованной преступности.

Вместе с тем нельзя сказать, что международному праву неизвестны термины «преступное сообщество» и «преступная организация». В некоторых документах они используются, хотя их содержание не раскрывается. Примерами таких актов могут служить Рекомендация № R (96) 8 Комитета министров государствам-членам Совета Европы «Уголовная политика Европы в период перемен»[12] и Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси от 8 августа 1945 г., более известный как Устав Нюрнбергского трибунала.

Так, в п. 21 Рекомендации указывается, что «государствами должна рассматриваться возможность признания в качестве преступления принадлежности к организованному преступному сообществу или его поддержки». В п. 22 этого же акта сказано, что «государства должны стремиться развивать знания о преступных организациях и делиться этими знаниями с другими государства-членами Совета Европы».

В ст. 9 Устава Нюрнбергского трибунала отмечается, что «при рассмотрении дела о любом отдельном члене той или иной группы или организации Трибунал может (в связи с любым действием, за которое это лицо будет осуждено) признать, что группа или организация, членом которой подсудимый являлся, была преступной организацией». В ст. 10 Устава устанавливается возможность привлечения к ответственности за принадлежность к преступной организации: «Если Трибунал признает ту или иную группу или организацию преступной, компетентные национальные власти каждой из подписавшихся сторон имеют право привлекать к суду национальных, военных или оккупационных трибуналов за принадлежность к этой группе или организации. В этих случаях преступный характер группы или организации считается доказанным и не может подвергаться оспариванию».

Резюмируя изложенное, важно отметить, что международному уголовному праву, хотя и знакомы термины «преступное сообщество» и «преступная организация», их содержание ни в одном источнике не раскрывается. Данный вопрос, как и установление перечня конкретных деяний, за которые наступала бы уголовная ответственность членов преступного сообщества (преступной организации), отдается на откуп национальным системам и науке уголовного права. Следовательно, поиск соответствующих дефиниций и составов преступлений нужно вести во внутригосударственном уголовном законодательстве.

Таким образом, перейдем к анализу внутригосударственного уголовного законодательства в поисках моделей закрепления понятия «преступное сообщество (преступная организация)», установления ответственности за организацию такого объединения и участие в нем. Также рассмотрим, как нормы международного права, в частности Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, сказались на регулировании ответственности преступных сообществ в разных странах.

Существуют разные пути установления уголовной ответственности за организацию преступной организации или участие в ней. Чтобы учесть такое многообразие, мы отобрали страны как из англосаксонской, романо-германской, так и из скандинавской правовой семьи; в выборку попали страны как Западной, так и Восточной Европы, а также страны, где в основу института соучастия положены разные теории (например, теория главного (основного) деяния в Германии, теория присутствия в Канаде)[13]. Кроме того, среди отобранных государств одна часть относится к группе развитых стран, а другая – к группе развивающихся.

При рассмотрении национального уголовного законодательства сначала мы постараемся ответить на вопрос о том, что понимается под преступным сообществом (преступной организацией) в разных странах, затем – как регламентируется уголовная ответственность за организацию преступной организации и участие в ней, и наконец – какие иные средства уголовно-правового характера, направленные на борьбу с данной формой проявления организованной преступности, используются в государствах.

Важно сказать, что уголовному законодательству не всех стран знакомо понятие «преступное сообщество (преступная организация)». Так, в законодательстве Норвегии[14], Румынии[15], Швеции[16] и Сербии[17] оно отсутствует. Однако, например, в законодательстве Румынии и Сербии используется понятие «организованная преступная группа», значение которого соответствует положениям Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности. Согласно ст. 367 УК Румынии «организованная преступная группа есть структурированная группа, состоящая из трех и более лиц, которая существует в течение определенного периода и действует согласованно с целью совершения одного или нескольких преступлений».

В УК Сербии, помимо организованной преступной группы, упоминается группа. Согласно ст. 112 «группа должна состоять как минимум из трех лиц, объединившихся вместе для совершения преступлений либо постоянно, либо периодически, в ней не должны быть заранее распределены роли, оговорен непрерывный характер членства или создана сложная структура». Организованная преступная группа – это группа, состоящая из трех и более лиц, существующая в течение определенного времени и действующая согласованно с целью совершения одного или нескольких преступлений, наказуемых лишением свободы на срок от четырех лет, для получения прямо или косвенно финансовой или другой выгоды. Как можно заметить, УК Сербии не проводит четкой линии между группой и организованной преступной группой. Тем не менее полагаем, что их можно сопоставить с группой лиц по предварительному сговору и организованной группой, речь о которых идет в чч. 2–3 ст. 35 УК РФ.

Уголовный кодекс Норвегии также предусматривает понятие «организованная преступная группа». Согласно ст. 60a это «организованная группа из трех и более лиц, чья основная цель – совершить деяние, наказуемое лишением свободы на срок не менее трех лет, или чья деятельность большей частью состоит из совершения таких действий».

Как можно заметить, в названных странах самым организованным видом соучастия считается организованная группа, понятие которой, на наш взгляд, коррелирует с предусмотренным ч. 3 ст. 35 УК РФ понятием «организованная группа».

В Уголовном кодексе Швеции закреплены только положения об институте соучастия и сговора. При этом о преступной группе в данном акте не упоминается.

Вместе с тем в тех странах, где законом регулируется уголовная ответственность за деятельность преступных сообществ (преступных организаций), терминологического единства нет: одни используют только понятие «преступная организация» (Испания[18], Мальта[19], Германия[20]), другие – только концепт «преступное сообщество» (Франция[21]), а третьи употребляют оба термина (Российская Федерация, Венгрия[22]). Данное обстоятельство обусловлено тем, что наука уголовного права (отечественного и зарубежного), признавая, что формирования, составляющие объем этих понятий, являются формами объективации организованной преступности[23], так и не выработала единого подхода к содержательному наполнению данных понятий.

По этой же причине не наблюдается единой дефиниции рассматриваемого понятия. Условно можно выделить две группы государств. В первую группу входят те, законодатель которых при определении термина «преступное сообщество (преступная организация)» так или иначе обращается к положениям Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, черпая из них либо все, либо часть признаков (Россия, Канада[24], Финляндия[25]). Страны, входящие во вторую группу, исходят из собственных посылок и закрепляют свои дефиниции (Албания[26], Испания).

Так, в силу ст. 467.1 Уголовного кодекса Канады преступная организация – это группа любой степени организованности из трех и более лиц, созданная в Канаде или за ее пределами и рассматривающая в качестве основной своей деятельности способствование совершению или совершение одного или нескольких серьезных преступлений в целях получения группой или любым участником группы прямой или косвенной материальной выгоды, в том числе финансовой. При этом в указанной дефиниции не упоминается группа лиц, которая создается случайным образом для незамедлительного совершения одного преступления.

Из Уголовного кодекса Финляндии можно вычленить следующую дефиницию: преступная организация – структурированное объединение, существующее в течение определенного времени, состоящее как минимум из трех лиц, действующих согласованно с целью совершения одного или нескольких преступлений, за которые максимальное наказание предусмотрено в виде лишения свободы на срок не менее четырех лет, или одного или нескольких преступлений, указанных в ст. 10 гл. 11 (разжигание этнической вражды) или ст. 9 гл. 15 (угроза лицу, дающему показания при отправлении правосудия). Интересен тот факт, что в уголовном законодательстве Финляндии используется термин «организованная преступная группа», который по содержанию полностью эквивалентен понятию «преступная организация».

В Российской Федерации определение дается не преступному сообществу (преступной организации), а преступлению, совершенному преступным сообществом (преступной организацией). Часть 4 ст. 35 УК РФ гласит: «Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды». Повторим, что в России термины «преступное сообщество» и «преступная организация» используются как синонимы.

Важно подчеркнуть, что законодательством государств, относящихся к первой группе, из определения понятия «организованная преступная группа», предусмотренного Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности, восприняты в качестве атрибутов преступной организации следующие признаки: наличие определенной структуры, ее минимальный численный состав (три человека), согласованность действий ее членов и цель, которую такое объединение ставит перед собой (совершение одного или нескольких серьезных преступлений для получения, прямо или косвенно, финансовой или иной материальной выгоды).

Полагаем, что использование понятия организованной преступной группы, закрепленного Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности, в качестве базового для понятия «преступное сообщество (преступная организация)» недопустимо, поскольку речь в Конвенции идет именно об организованной преступной группе, которая, на наш взгляд, является родовым понятием по отношению к понятию «преступное сообщество (преступная организация)».

Что касается второй группы государств, то в ст. 570bis Уголовного кодекса Испании содержится следующее определение: преступная организация – это устойчивая группа, созданная одним или более лицами на неопределенный срок, чтобы в сговоре и согласованно распределять задачи и обязанности для совершения тяжких преступлений, а также многократного осуществления преступлений средней тяжести. В ст. 28 Уголовного кодекса Албании преступная организация рассматривается как высшая форма кооперации, которая состоит из трех и более лиц и обладает особым уровнем устройства, структурой, устойчивостью, длительностью существования и преследует особую цель – совершение одного или нескольких преступлений для получения материальных или нематериальных благ.

В некоторых государствах нет отдельной нормы-дефиниции, которая предусматривала бы определение термина «организованная преступная группа», при этом его содержание раскрывается одновременно с раскрытием признаков объективной стороны состава преступления. Так, в ст. 129 Уголовного кодекса Федеративной Республики Германии установлена уголовная ответственность за создание преступных организаций: «Всякий, кто создает организацию, цели или деятельность которой направлены на совершение преступлений, или кто участвует в такой организации как ее член, вербует участников или сторонников для такой организации или поддерживает ее, наказывается…». На наш взгляд, подобный способ фиксации определения термина не совсем удачен, так как «загромождает» описание объективной стороны состава преступления. Более того, из-за стремления к сокращению объема уголовно-правовой нормы появляется вероятность того, что понятие будет шире по объему, но ýже по содержанию, что в свою очередь может повлечь нарушение принципа справедливости, когда участникам разных по степени общественной опасности формирований вменяют один и тот же состав преступления.

В ст. 450-1 Уголовного кодекса Франции сказано, что преступное сообщество – это любая группа или группа лиц по предварительному сговору, созданная в целях приготовления посредством одного или нескольких действий одного или нескольких тяжких преступлений или преступлений средней тяжести, наказуемых как минимум пятью годами лишения свободы. Здесь важно отметить, что за одним и тем же формированием закреплены разные термины: во Франции – «преступное сообщество», в других государствах – «преступная организация».

В Уголовном кодексе Венгрии понятия «преступная организация» и «преступное сообщество» разводятся. Согласно ст. 459 преступная организация – это группа из трех и более лиц, сотрудничающих в долгосрочной перспективе с целью умышленного совершения в организованной форме преступлений, за которые предусмотрено наказание в виде пяти и более лет лишения свободы. В этой же статье дано определение понятия преступного сообщества: его составляют два и более лица, занимающихся преступной деятельностью в организованной форме или вступивших для этого в сговор и попытавшихся совершить преступление как минимум один раз, не образуя, однако, преступную организацию. Необходимо обратить внимание на то, что по законодательству Венгрии преступное сообщество является менее организованным объединением, чем преступная организация. Более того, если некое объединение лиц «не дотягивает» до преступной организации, всегда остается возможность признать его преступным сообществом. При этом в ст. 321 УК Венгрии криминализовано участие только в преступной организации.

В целом анализ уголовного законодательства зарубежных стран в части определения понятия «преступное сообщество (преступная организация)» позволил выявить следующее. Во-первых, в большинстве стран существует только одно понятие – «преступная организация»; именно за формирование такого объединения и устанавливается уголовная ответственность. Вместе с тем в уголовном законодательстве ряда стран термины «преступное сообщество», «преступная организация» вообще отсутствуют. Во-вторых, во многих изученных странах в качестве одного из признаков подобного формирования назван минимальный численный состав (три человека). В-третьих, во многих уголовных кодексах закреплено, что преступная организация может быть создана для совершения одного преступления. В-четвертых, часть стран признают объединение преступной организацией только тогда, когда оно так или иначе имеет цель совершения тяжких преступлений, причем в каждой стране в это понятие вкладывается уникальное содержание. Важно, что в некоторых уголовных законах в качестве дополнительной цели функционирования преступного сообщества (преступной организации) указывается получение материальной, в том числе финансовой, прибыли.

Итак, однозначного, четкого и ясного определения понятия преступного сообщества (преступной организации) в законодательстве ни одной из стран не закреплено. Законы оперируют множеством оценочных понятий, которые не раскрываются (структурированность, устойчивость, особый уровень устройства). Некоторые понятия достаточно скудны по содержанию и, следовательно, имеют очень большой объем, являются «каучуковыми» (Франция, Германия). Вдобавок определение понятия дается, как правило, в рамках Особенной части уголовных кодексов, что нельзя признать корректным, поскольку базовые и значимые понятия и институты уголовного права должны раскрываться в Общей части уголовного закона.

Остановимся на анализе признаков преступной организации, выделяемых в законодательстве разных стран.

Первый признак – наличие структуры, большая организованность преступной организации. Полагаем, что с установлением содержания данного признака и связывается понимание преступной организации. Важно, что преступную организацию отличает от прочих групп именно наличие более развитой структуры. Такая структура присуща и неаполитанской каморре, и калабрийской ндрангете – тем объединениям, которые, полагаем, безоговорочно можно отнести к преступным организациям[27]. Тем не менее возникает вопрос о том, что понимать под «более развитой структурой».

Предлагаем под «более развитой структурой» понимать такой объективный показатель, как наличие в составе преступной организации структурных подразделений. Их отсутствие неизбежно влечет невозможность рассмотрения некоторой группы в качестве преступной организации. Дело в том, что согласно теории управления[28] лимитированность числа подчиненных, которыми можно непосредственно руководить, накладывает жесткие ограничения на размер организационной системы – организованной группы. Только механизм деления на структурные части предоставляет возможность ее неограниченного расширения и сохранения при этом ее эффективности. В результате, объединяя работников в группы (структурные подразделения) в зависимости от вида деятельности, организованная группа преобразовывается в преступную организацию.

Вместе с тем нередки случаи, когда, планируя организовать масштабную преступную деятельность, некоторые лица создают группу, в состав которой изначально входят структурные подразделения, обособляемые по различным критериям (например, по функции, территории, продукту, технологическому процессу или оборудованию).

В качестве структурного подразделения преступной организации может выступать любая группа, состоящая из двух и более человек, за которой закреплены определенные функции. Данный вывод следует, в том числе, из положений Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, которая в этой части может быть взята за образец. Как было показано, в данном акте предлагается криминализовать участие не только в преступной деятельности организованной преступной группы, но и в других видах деятельности такой группы при условии осознания того, что такое участие будет содействовать достижению ее преступной цели. Таким образом, для признания некоторой группы структурным подразделением преступной организации не требуется, чтобы ее участниками совершались преступления; достаточно, чтобы они обеспечивали деятельность преступной организации в целом.

В качестве структурных подразделений преступного сообщества в судебной практике признаются организованные группы, банды, незаконные вооруженные формирования (религиозно-военизированные объединения – ваххабитские «джамааты»), бригады, блоки и т. д.[29]

Здесь возникает достаточно важный вопрос о минимальном числе участников преступной организации. В целом признавая тот факт, что функционирование преступных организаций с минимальным количеством участников маловероятно, а также что констатация некоторого числа, необходимого для установления факта существования преступного сообщества,  необязательно повлечет его признание, все же полагаем, что разрешение данного вопроса даст дополнительный инструментарий правоохранительным органам. Такой количественный критерий будет служить своего рода предпосылкой для перехода к рассмотрению качественного критерия. При этом только с установлением последнего можно будет говорить о преступном сообществе.

Мы не поддерживаем сложившийся сегодня подход, согласно которому нижний предел численности преступной организации – три человека, и полагаем, что ее минимальный численный состав составляет четыре человека.  Дело в том, что под более развитой структурой было предложено понимать наличие в группе структурных подразделений, причем как минимум двух. Каждое из структурных подразделений должно состоять по меньшей мере из двух лиц; при этом хотя бы одно лицо должно быть руководителем преступной организации. Если группа состоит менее чем из четырех лиц, вопрос о возможности ее идентификации как преступной организации отпадает автоматически.

Второй признак – цель преступной организации, которая, как было отмечено, состоит в совершении серьезных преступлений для получения, прямо или косвенно, финансовой или иной материальной выгоды.

По нашему мнению, ограничение цели функционирования преступной организации совершением только серьезных преступлений не обосновано. Во-первых, это не свидетельствует об организованности группы. Например, два лица могут объединиться для совершения убийства (особо тяжкое преступление). Во-вторых, это не есть сущностный критерий, позволяющий выделить некоторое объединение. В-третьих, такое ограничение цели неприемлемо по причине, как верно заметили А. А. Васильченко и В. С. Шишкин[30], релятивности категорий преступлений, т. е. зависимости их от воли законодателя.

Дополнительная цель, на наш взгляд, также не выдерживает критики. Под прямым получением финансовой или иной материальной выгоды понимается совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений (например, мошенничества, совершенного организованной группой либо в особо крупном размере), в результате которых осуществляется непосредственное противоправное обращение в пользу членов преступного сообщества (преступной организации) денежных средств, иного имущества, включая ценные бумаги и т. п.[31] Косвенное получение финансовой или иной материальной выгоды трактуется как совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, которые непосредственно не посягают на чужое имущество, однако обусловливают в дальнейшем получение денежных средств и прав на имущество или иной имущественной выгоды не только членами сообщества (организации), но и другими лицами[32].

О необоснованности обозначения такой цели преступной организации свидетельствует следующее.

Во-первых, в объективной действительности деятельность преступных организаций не исчерпывается только экономической направленностью. Нами были обнаружены судебные решения, в которых лица признавались виновными в участии в преступном сообществе, цели которого были далеки от корыстных устремлений.

Так, судом установлено, что в 1996 г. представители радикальных исламских организаций, в большинстве своем выходцы из стран Ближнего Востока, для совершения тяжких и особо тяжких преступлений на территории Северо-Кавказского региона создали под различными наименованиями многочисленные вооруженные устойчивые группы (банды), которые стали структурными подразделениями преступного сообщества (преступной организации), характеризующегося сплоченностью, строгой структурной иерархией, функциональным распределением ролей, тесными контактами и конспиративными связями между членами преступного сообщества, общими задачами, целями и стремлением к единому преступному результату. Целями руководителей преступного сообщества (преступной организации) провозглашались насильственное отторжение субъектов Северо-Кавказского федерального округа от Российской Федерации, образование на их территории «исламского государства», т. е. изменение конституционного строя и нарушение территориальной целостности Российской Федерации, закрепленной ч. 1 ст. 65 Конституции РФ. Способами достижения указанных преступных целей были избраны нападения на граждан, сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих и организация массовых убийств, террористических актов и диверсий[33].

Во-вторых, в научных кругах также не отрицается возможность существования преступных организаций, имеющих другие стремления[34].

В-третьих, рассматриваемый признак не связан с критерием организованности, который и позволяет выделить преступную организацию среди прочих групп.

Таким образом, считаем необходимым отказаться от указания в дефиниции преступной организации на цель «получение, прямо или косвенно, финансовой или иной материальной выгоды». Однако будет ли такая дефиниция соответствовать положениям Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности? В Конвенции, как было уже указано, говорится об обязательстве государств установить ответственность за сговор на совершение серьезного преступления, преследующего цель, прямо или косвенно связанную с получением финансовой или иной материальной выгоды. Предусмотрев уголовную ответственность за создание организованной преступной группы, не ограничивая последнюю целями, мы автоматически устанавливаем ответственность за создание всех групп, в том числе преследующих цель совершения серьезного преступления для получения, прямо или косвенно, финансовой или иной материальной выгоды. Как следствие, соответствующее международное обязательство государствами будет выполнено.

Считаем уместным закрепить на международном уровне следующую дефиницию преступной организации: это группа, характеризующаяся наличием структурных подразделений, участники которой заранее объединились в целях совместного совершения одного или нескольких преступлений[35].

В качестве объекта рассматриваемого нами преступления выступает, как правило, либо общественный порядок (Испания, Финляндия, Германия), либо общественная безопасность (Венгрия, Россия). Во многих странах криминализованы такие действия, как создание преступной организации, руководство ей, участие в ее деятельности (Испания, Албания, Франция, Канада, Россия). В силу ч. 3 ст. 467.11 УК Канады об участии лица в преступной организации могут свидетельствовать следующие обстоятельства: «…использует ли обвиняемый наименование, жаргон, символ или другие средства индивидуализации преступной организации или взаимодействует ли он с нею; часто ли взаимодействует обвиняемый с участниками преступной организации; получает ли обвиняемый выгоду от преступной организации; неоднократно ли участвует обвиняемый в деятельности по указанию любого участника преступной организации». Сказанное свидетельствует о комплексном подходе государства к вопросу борьбы с рассматриваемой формой объективации организованной преступности.

Так, в Канаде в апреле 2009 г. полицейская операция привела к аресту более чем 150 человек, обвиняемых либо в участии в преступной организации «The Hells Angels», либо в содействии ей. Им было предъявлено обвинение по 29 пунктам, в том числе в сговоре на убийство, в 22 убийствах и в совершении преступлений, связанных с оборотом наркотических средств[36].

Некоторые государства расширяют перечень уголовно наказуемых деяний. Так, на Мальте и в Финляндии установлена ответственность за финансирование преступной организации, в Венгрии, Канаде, Финляндии и Швейцарии[37] – за содействие ей и поддержку ее деятельности. Кроме того, на Мальте предусмотрена ответственность за принадлежность к преступной организации. В отдельных странах уголовно-правовые нормы формулируются казуистичным способом: путем перечисления конкретных действий, за которые устанавливается ответственность; при этом перечень таких действий остается открытым (Финляндия, Венгрия).

Последнее, полагаем, является важным шагом на пути к повышению эффективности борьбы с организованной преступностью. Во-первых, казуистичный способ изложения нормы помогает уйти от оценочных понятий. Во-вторых, в связи с высокой латентностью организованной преступности и сложностью в доказывании обстоятельств по связанным с ней уголовным делам перечисление большого количества действий, за которые наступает уголовная ответственность, способствует усилению борьбы с данным социальным феноменом. В-третьих, конструирование составов по типу альтернативного позволяет при совершении хотя бы одного из указанных в них деяний вменить соответствующую статью уголовного закона.

Так, согласно ст. 1(a) гл. 17 «Преступления против общественного порядка» Уголовного кодекса Финляндии, устанавливающей уголовную ответственность за участие в деятельности преступной организации, наказанию подвергается лицо, которое путем: 1)  создания или организации преступной организации или вербовки или покушения на вербовку лиц для нее; 2)  снаряжения или покушения на снаряжение преступной организации взрывчатыми веществами, оружием, боеприпасами, материалами или оборудованием, заведомо предназначенными для их изготовления, или другими опасными ресурсами или материалами; 3) организации, покушения на организацию или осуществления обучения участников преступной организации для преступной деятельности; 4) приобретения, покушения на приобретение или предоставление преступной организации помещений, других средств, необходимых ей, транспортных средств или других технических средств, которые в особенности важны для организации; 5) прямого или косвенного предоставления или собирания денежных средств для финансирования преступной деятельности преступной организации; 6) управления финансовыми вопросами, которые важны для преступной организации, или дачи финансовой или юридической консультации, которая в особенности значима для организации; 7) активного содействия достижению целей преступной организации другим образом – участвует в деятельности преступной организации с целью совершения одного или нескольких преступлений, за которые максимальное наказание в виде лишения свободы предусмотрено на срок не менее четырех лет, или одного или нескольких преступлений, указанных в ст. 10 гл. 11 (разжигание этнической вражды) или ст. 9 гл. 15 (угроза лицу, дающему показания при отправлении правосудия), и если такое преступление или его наказуемое покушение совершаются.

Более того, переход к казуистичному способу изложения норм обусловлен не столько желанием законодательных органов государства и отступлением от правил законодательной техники, сколько тем обстоятельством, что криминализуемые деяния (например, снаряжение преступной организации взрывчатыми веществами, оружием, боеприпасами, другими опасными ресурсами или материалами; обучение участников преступной организации; предоставление преступной организации помещений, транспортных средств или других технических средств; предоставление или собирание денежных средств для финансирования преступной деятельности преступной организации) в связи с эскалацией организованной преступности становятся стабильно совершаемыми и способствуют консолидации преступной среды.

В ст. 210 Уголовного кодекса РФ криминализованы такие деяния, как координация преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп. Можно заметить, что данные действия не связаны с организацией преступного сообщества. Как следствие, название ст. 210 «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)» не в полной мере отражает ее содержание, так как последнее гораздо шире, чем обозначено в заглавии.

Важно отметить, что санкции уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за организацию преступной организации и участие в ней, во всех странах в принципе сходны и сочетают в себе такие виды наказания, как лишение свободы и штраф.

Что касается иных средств уголовно-правового характера, направленных на борьбу с преступными сообществами (преступными организациями), то здесь можно отметить следующее. Некоторые страны вводят в качестве квалифицирующего признака составов конкретных преступлений их совершение в составе преступной организации (Мальта, Швейцария, Финляндия, Испания), что абсолютно оправданно, так как групповые преступления, как отмечают А. Ф. Ананьин и Г. П. Новоселов, обладают повышенной опасностью по сравнению с аналогичными посягательствами отдельных лиц[38]. Применительно к преступлениям, совершаемым преступной организацией, речь идет об увеличении общественной опасности в несколько раз.

Во Франции обстоятельством, отягчающим наказание, считается организованная шайка. При этом согласно ст. 132-71 УК Франции «организованная шайка по смыслу закона есть любая группа или сообщество, созданные с целью подготовки одного или нескольких преступлений; подготовка проявляется посредством одного или нескольких действий». Таким образом, УК Франции также признает отягчающим обстоятельством совершение преступления в составе преступного сообщества, однако делает это с помощью указания на организованную шайку.

Помимо этого, во Франции наказание за участие в преступном сообществе дифференцируется в зависимости от вида (тяжести) преступления, которое намеревается совершить преступное сообщество. В Испании и на Мальте большой количественный состав преступной организации влечет ужесточение наказания. Однако данные уголовно-правовые средства, нацеленные на усиление уголовной ответственности участников преступной организации, на наш взгляд, нецелесообразны. Наказание всегда дифференцируется в зависимости от совершения участниками преступной организации преступления той или иной степени тяжести, так как судом в любом учитываются правила назначения наказания по совокупности преступлений. Естественно, за совершение менее тяжкого преступления последует более мягкое наказание, и наоборот. Что касается второго из указанных средств, важно, что опасность преступных организаций коррелирует не с количеством ее участников, а со степенью их сплоченности, установить которую в связи с отсутствием однозначных критериев затруднительно.

В Германии более суровое наказание назначается главарям преступных организаций. Одновременно в ст. 129 УК Германии содержится интересная норма, предоставляющая суду право освободить от ответственности соучастника, чья вина является небольшой или чей вклад в деятельность преступной организации незначителен.

В качестве одной из мер повышения эффективности борьбы с преступными сообществами (преступными организациями) во многих странах (Албания, Франция, Венгрия, Испания, Швейцария, Россия) установлена возможность освобождения от уголовной ответственности или от наказания либо возможность смягчения наказания при наличии положительного посткриминального поведения (деятельного раскаяния). Это проявление так называемого компромисса в уголовном праве.

У части государств понятие преступной организации является родовым по отношению к другим ее видам. Так, из общего понятия выделяются террористическая организация (Испания, Германия, Албания) и преступная организация, деятельность которой связана с оборотом наркотических средств (Албания). Это свидетельствует о системности уголовного законодательства и о последовательности внесения в него соответствующих изменений. Последнее положительно сказывается на правоприменительной практике. Способ обозначения того или иного объединения в качестве разновидности преступной организации, как правило, один: фиксация дефиниции соответствующего объединения посредством закрепления ближайшего родового понятия, коим выступает преступная организация. Например, в Уголовном кодексе Албании, достаточно подробно регламентирующем организованные формы посягательства, в ст. 28, помимо прочего, дается определение террористической организации, согласно которому это «специальный вид преступной организации, состоящей из двух и более лиц, постоянно взаимодействующих в течение длительного периода с целью совершения преступлений террористической направленности».

В России в качестве видов преступного сообщества, исходя из системного толкования уголовного закона, можно назвать террористическое сообщество и экстремистское сообщество, ответственность за организацию которых установлена в ст. 205⁴ и 282¹ УК РФ соответственно.

Здесь хочется остановиться на двух моментах, которые так или иначе связаны с повышением эффективности борьбы с преступными организациями. В ст. 450-2-1 УК Франции содержится норма, предусматривающая уголовное наказание за неспособность лица, которое состоит в постоянном контакте с лицами, вовлеченными в деятельность, указанную в ст. 450-1 УК Франции (деятельность преступного сообщества), подтвердить доход, соответствующий его образу жизни. В ст. 210 УК РФ криминализовано, как уже было показано, большое количество деяний, которые не связаны с организацией преступного сообщества, но направлены на профилактику сплочения и консолидации преступной среды.

Подводя итог, можно сказать, что, во-первых, во многих государствах совершение преступления в составе преступной организации является квалифицирующим признаком. Во-вторых, государства достаточно активно идут на так называемый компромисс, последствия которого в разных странах определяются по-разному: освобождение от уголовной ответственности, освобождение от наказания или смягчение наказания. В-третьих, при описании признаков объективной стороны составов преступлений, предусматривающих ответственность за создание преступных организаций и участие в них, для государств характерен переход к казуистическому способу изложения норм.

Вопросы ответственности за организацию преступного сообщества (преступной организации) и участие в нем (ней) регулируются в разных странах в принципе сходно. Отличия наблюдаются в способах изложения уголовно-правовых норм (либо оперирование общими, абстрактными терминами, либо использование казуистического приема), а также в иных уголовно-правовых мерах, которые направлены на ужесточение наказания членам таких формирований.

В заключение отметим, что в уголовном законодательстве разных стран содержатся указания на ряд групп, которые, исходя из их интерпретации или прямого закрепления в статье уголовного закона, хотя и не привязываются к понятию «преступная организация», являются формами объективации организованной преступности. К их числу относятся преступная группа (ст. 570ter УК Испании), вооруженное формирование (ст. 208 УК РФ, ч. 3 ст. 28 УК Албании), структурированная преступная группа (ч. 4 ст. 28 УК Албании), банда (ст. 209 УК РФ) и некоторые другие.